Одно мое переосмысление
Мне долгое время очень нравилась катехизационная богословская установка о. Георгия Кочеткова: миф о бунте Люцифера можно не учитывать, его и в Библии за исключением пары намеков в НЗ нет, грехопадение произошло через человека, все на его ответственности. Как высоко ставится человек и как решительно отвергается дурная дуалистическая мифология, думал я.
Нравилась, пока я не понял две вещи:
1) нет, нельзя сводить феномен греха к одной лишь ответственности и вине человека, это наивное, прямо-таки просвещенческое понимание греха. Нельзя все списывать на свободу и ответственность человека, они конечны и ограничены, как он сам.
Само существование конечного бытия (то самое творение "из ничего" предполагает эту все время остающуюся угрозу "ничто".
2) что Люцифер, что Адам - одинаково мифология, мифопоэзия. Ведь другого, т.е. описательного характера здесь просто не дано.
Поэтому лучше иметь оба этих мифа параллельно. Один указывает на составляющую ответственности человека за грех как разрушение бытия (она таки есть, покуда мы верим, что человек свободен и разумен), другой - сам трагизм конечного существования, с которым никакой человеческой ответственностью не справиться, и торый раньше эсхатона (как бы его ни понимать) не разрешится.
Конечно, для этого требуется одна вещь: все время помнить эту невозможность буквализма в богословии. Боюсь, что в катехетике ПСМБ это принцип выдерживается плохо. И получаются словно две конкурирующие истории "того, как было". А это не истории "того как было", а два ваимодополнительных образа.